06.12.2014 22:09:00
70 лет прошло с тех пор, как в Чернском районе происходили важные исторические события.1943 год… Прошло более года с того дня, как Чернский район был освобождён от немецко-фашистских захватчиков, но линия фронта совсем не далеко, идёт подготовка к Орловско-Курской операции. Все силы направлены на борьбу с врагом. Черняне выполняли воинский долг, оставшиеся в тылу не жалели сил на трудовом фронте. Жители Чернского района помогали строить оборонительные сооружения в соседней Орловской области, ухаживали за ранеными в госпиталях.
Не забывали наши земляки и о тех, кто сражался на передовой. Дети, молодёжь готовили подарки для воинов Красной Армии: шили кисеты, носовые платки, полотенца, вязали тёплые варежки, носки. Укладывали в посылки бумагу для писем, карандаши, иголки, нитки, продукты.
А взрослые собирали денежные средства на строительство танков, самолётов для фронта. В апреле 1943 года в Чернь пришла телеграмма от председателя СНК И. В. Сталина: «Секретарю Чернского РК ВКП (б) Тульской области тов. Нарышкину, Председателю Райсовета Депутатов трудящихся тов. Кукушкиной. Передайте трудящимся Чернского района, собравшим 1 605 000 рублей на строительство танковой колонны «Тульский колхозник» и 201 000 рублей на строительство боевых самолётов… мой братский привет и благодарность Красной Армии. И. Сталин».
В июле 1943 года в Чернском районе закончилось формирование 3-й гвардейской танковой армии П. С. Рыбалко. Штаб армии располагался в с. Ёржино, 10 июля здесь встречали маршала Советского Союза Г. К. Жукова.
В августе 1943 года в Черни по дороге на фронт останавливались писатели Б. Пастернак, К. Симонов, К. Федин, А. Серафимович. Дом, в котором ночевали писатели, сохранился до наших дней, но потерял свой прежний облик (ул. Революционная, 1).
До августа 1943 года 101 колхозное хозяйство из-за близости фронта было эвакуировано, и никакой работы в них не проводилось. По возвращении на места сельские труженики с невиданным упорством принялись за освоение распашных земель, во многих артелях колхозники вскапывали залежи и поля лопатами и засевали их. Много усилий пришлось потратить на восстановление общественного животноводства, ведь после освобождения от фашистов в районе осталось всего 9 голов общественного скота.
В районе шло восстановление жилых домов, общественных зданий, школ, хозяйственных построек в колхозах и совхозах; велись сельскохозяйственные работы на полях и фермах. Несмотря на сложную военную обстановку, черняне все усилия направляли на организацию мирной жизни: не было сомнений в том, что победа не за горами. Велось строительство новых и ремонт уцелевших школ, изготавливались новые парты, начиналась школьная жизнь. В Черни были организованы курсы повышения квалификации для учителей района. Кроме уроков, дети участвовали в кружковой работе, художественной самодеятельности. В дни каникул школьники были активными помощниками на полях, огородах, фермах, участвовали в скирдовании, сборе колосков, посадке деревьев, сборе лекарственных трав и многих других работах.
Немало внимания уделяли власти района организации работы амбулаторий и бань, предупреждению тяжёлых заразных заболеваний у населения.
Так, совместными усилиями взрослые и дети, солдаты и колхозники, учителя и врачи своим упорным трудом, героическим подвигом, верой и надеждой приближали день Великой Победы.
Наталья ЗАЙЦЕВА
В годы войны огромное большинство людей работало с невероятным напряжением - и физическим и умственным. Непрерывно возникали все новые и новые сложные проблемы, требующие немедленного решения. Эти решения, как правило, находились.
Часто трудно было назвать автора технического решения. Мысли всплывали, как искры бушевавшего в людях пламени, перебегая от одного к другому, дополняя и обогащая одна другую. Именно такой коллективный поиск и приводил чаще всего к блестящим результатам.
…В броневом корпусе танка была одна небольшая, но важная деталь с длинной узкой щелью, называемой «визирной». Через нее, используя систему зеркал, водитель мог просматривать местность. Механическая обработка этой детали была очень сложной. Необходимо было вначале рассверлить высокопрочную сталь, а затем тщательно обработать внутреннюю поверхность щели длинной фрезой особой формы, носившей название «пальчиковой». Эта фреза до войны изготовлялась московским заводом «Фрезер» и даже тогда относилась к категории дефицитного инструмента. А тут возникло новое затруднение: «Фрезер» был эвакуирован из Москвы, а на новом месте еще не успел смонтировать всего оборудования и наладить производство.
У нас на заводе оказалось всего две пальчиковые фрезы, причем одна из них была по существу негодной к употреблению.
Без детали с «визирной щелью» танковые корпуса изготовлять нельзя. Это было для всех очевидно. Как же быть?
Собрали инженеров и мастеров. Стали советоваться. Достать где-то на других заводах пальчиковые фрезы было делом безнадежным. Следовательно, или надо было самим их делать, или придумать какую-то новую технологию изготовления детали с «визирной щелью» - без механической обработки.
Долго и жарко дискутировали на эту тему. И вдруг кто-то высказался за то, чтобы попробовать эти детали отливать. Если изготовить точные формы и постараться улучшить технику литья, то, может быть, и удастся уложиться в заданные размеры. Мысль была остроумной и захватила всех. В самом деле, если бы удалось отливать детали вместе со щелью, то это сразу решило бы многие сложные вопросы.
На заводе были прекрасные литейщики. Посоветоваться с ними? А может быть, все-таки связаться с соседним златоустовским заводом и в кооперации с ним попытаться самим организовать производство пальчиковых фрез? Что будет быстрее и надежнее? Опасность, нависшая над страной, побуждала к быстрым действиям. Для сомнений и колебаний не оставалось времени.
Решили детали с «визирной щелью» отливать, только отливать!
И первые же отлитые детали показали, что избранный путь является реальным. Но выдержат ли они полигонные испытания? Качество любых броневых изделий проверялось помимо обычных для металлических изделий методов еще путем обстрела их на полигоне. Полигонные испытания были конечными. Если детали выдерживали обстрел - они принимались.
Немедленно отправили несколько отлитых деталей на полигон. Полигон находился вблизи завода. Расстреляли детали по всем установленным правилам. Результаты отличные!
Значит, пальчиковые фрезы больше не нужны. Все повеселели, как будто бы у всех сразу прекратилась нудная зубная боль.
…В то время я почти каждый день разговаривал с В. А. Малышевым, который был наркомом танковой промышленности. Находился он недалеко от нас - в Свердловске. То я звонил ему и просил оказать ту или иную помощь, то он мне, расспрашивая о делах на заводе, давая советы, указания. Разумеется, я его информировал о затруднениях с инструментом, и в частности о невозможности достать пальчиковые фрезы.
И вот, когда литые детали с «визирной щелью» выдержали испытания, я позвонил Малышеву и рассказал, как мы вышли из трудного положения.
Очень прошу немедленно выслать всю техническую документацию и парочку этих литых деталей, - сказал он. - Сегодня же пошлите! А может быть, и сами приедете. У нас тоже есть немало новинок. Академик Евгений Оскарович Патон такие чудеса делает по сварке брони! Приезжайте, сами увидите!
Хорошо. Ночью выеду, утром буду у вас.
В то время опыт одного завода незамедлительно передавался другому, и это невероятно убыстряло процессы производства.
…А с фронта непрерывно шли разного рода запросы и информация о том, какие части танка следовало бы улучшить или изменить. Стали поступать также танки для ремонта. Как-то, внимательно осматривая один такой танк, прибывший с фронта, мы увидели на днище, у места водителя солдатскую медаль «За отвагу», На ленточке запеклось небольшое пятно крови. Все стоящие около танка, как по команде, сняли шапки и молча смотрели на медаль. Лица у всех были торжественно-суровые.
Старший мастер пролета по механической обработке деталей Зверев с каким-то надрывом проговорил:
Вот если бы меня сейчас насквозь прострелили, и то бы, кажется, легче было. Стыд сжигает всего изнутри, только и думаешь, что не все делаешь, что надо.
А надо сказать, что Зверева я видел у станков и днем и ночью. Его голова с огненно-рыжими волосами, как факел, пылала то в одном конце цеха, то в другом. Когда где-то не хватало деталей и он видел меня, то неизменно подходил и говорил:
Опять деталей нет! Чем так работать, так лучше на фронт идти!
И вот теперь он снова передо мной. Лучи солнца падали на его голову, и создавалось впечатление, что она горит.
Вот и бывает - ходишь рядом с человеком и не видишь в нем ничего особенного, и вдруг узнаешь, что весь он как бы наполнен внутренним огнем, который ярко горит в нем, зажигая других.
Это было время, когда для огромного большинства людей не требовалось ни поощрения, ни принуждения - они сознавали свой долг и свою ответственность.
В другой раз мы получили сообщение, что немцы обнаружили в наших танках слабое место - стык между башней и корпусом. В специально отпечатанной немецкой инструкции с эскизом нашего танка указывалось даже, что стрелять следует именно в место стыка башни с корпусом. При точном попадании снаряд заклинивал башню, и она не могла вращаться.
Надо было быстро ликвидировать это слабое место. Уже не помню, кому первому пришла мысль, как устранить этот недостаток. Предложение было удивительно простым. На корпус танка перед башней закрепили броневые детали особой формы, позволявшие башне вращаться и вместе с тем полностью устранявшие возможность ее заклинивания.
Немедленно все корпуса стали выпускаться с этими дополнительными деталями, а на фронт мы направили комплекты деталей для установки их на боевых машинах.
И сколько было таких предложений! Мы положили за правило после окончания одной смены и перед началом другой проводить короткие совещания инженеров и мастеров и рассматривать все те затруднения и помехи, которые были, а также меры к их устранению. Здесь же обращалось внимание на новые трудности. Все было подчинено одной цели: как ускорить производство, как лучше использовать оборудование, инструменты и материалы.
Эти короткие совещания-десятиминутки я невольно сравнивал с такими же совещаниями, которые мне приходилось проводить здесь же, в Челябинске до войны - пять-шесть лет назад. И тогда было много ценных предложений, высказываемых инженерами, мастерами, рабочими. Но были предложения и нереальные, связанные с необходимостью установки нового оборудования, а то и дополнительного строительства. Во время войны люди научились мыслить более здраво. Все понимали, что нужно в максимальной степени использовать имеющиеся возможности и не отвлекать внимание на неосуществимые проекты.
…В одном из пролетов кузнечно-штамповочного цеха стоял бездействовавший небольшой пресс. Для каких целей он был здесь установлен, никто уже на заводе и не помнил. Все штампованные детали изготовлялись на горизонтальных прессах, а этот был вертикальный.
Как-то я увидел около него одного из мастеров-штамповщиков. Он что-то вымеривал и, видимо, подсчитывал. Я подошел к нему и спросил, что он здесь «шепчет» и прикидывает.
Да вот уже второй день соображаю, нельзя ли на этом прессе 23-ю деталь штамповать. Вы ведь знаете, как задерживается все производство именно из-за этой детали. Каждый день на совещаниях только и разговору о ней.
В это время к нам подошел начальник цеха и, услышав наш разговор, с раздражением сказал:
Да вы что, Иван Максимович, совсем, что ли, рехнулись? Хотелось бы знать, как вы сюда заготовки под штамповку подавать будете? Они же не пройдут! Думать надо, прежде чем весь этот разговор заводить.
А я и думаю, - спокойно ответил мастер. - Уже два дня думаю. Измеряю и считаю. И вот теперь ответственно заявляю: штамповать детали на этом прессе можно! Нужно, конечно, кое-что изменить. Вот эти припуски надо перенести для отбора проб на другое место, - и мастер показал, что и куда следует перенести. - Иначе, понятно, 23-ю деталь на этом прессе не отштампуешь, а если переместить, тогда можно. Так что вы, товарищи начальники, согласуйте этот вопрос с военпредом. А я с отделом технического контроля уже говорил, у них возражений нет. И в лаборатории тоже был - они согласны, говорят, что разницы нет, в каком месте пробу отбирать - здесь или там. Ведь когда место отбора проб устанавливали, то полагали, что эта деталь будет изготовляться на горизонтальных прессах, поэтому и определили его, а никаких других соображений при этом, по-моему, и не было.
Я слушал эту бесхитростную речь рядового мастера и поражался логичности его мышления, технической компетентности и деловитости. Как же изменились люди!
Мы, два человека с высшим образованием, инженеры, слушали его и поддакивали.
В конце недели пресс ввели в действие, и на нем стали изготовлять дефицитные детали. Еще одно узкое место производства было ликвидировано. А ведь сколько тогда аналогичных предложений возникало!
С чего начиналось Емельянов Василий Семёнович
Фронт и тыл - едины
Фронт и тыл - едины
В годы войны огромное большинство людей работало с невероятным напряжением - и физическим и умственным. Непрерывно возникали все новые и новые сложные проблемы, требующие немедленного решения. Эти решения, как правило, находились.
Часто трудно было назвать автора технического решения. Мысли всплывали, как искры бушевавшего в людях пламени, перебегая от одного к другому, дополняя и обогащая одна другую. Именно такой коллективный поиск и приводил чаще всего к блестящим результатам.
…В броневом корпусе танка была одна небольшая, но важная деталь с длинной узкой щелью, называемой «визирной». Через нее, используя систему зеркал, водитель мог просматривать местность. Механическая обработка этой детали была очень сложной. Необходимо было вначале рассверлить высокопрочную сталь, а затем тщательно обработать внутреннюю поверхность щели длинной фрезой особой формы, носившей название «пальчиковой». Эта фреза до войны изготовлялась московским заводом «Фрезер» и даже тогда относилась к категории дефицитного инструмента. А тут возникло новое затруднение: «Фрезер» был эвакуирован из Москвы, а на новом месте еще не успел смонтировать всего оборудования и наладить производство.
У нас на заводе оказалось всего две пальчиковые фрезы, причем одна из них была по существу негодной к употреблению.
Без детали с «визирной щелью» танковые корпуса изготовлять нельзя. Это было для всех очевидно. Как же быть?
Собрали инженеров и мастеров. Стали советоваться. Достать где-то на других заводах пальчиковые фрезы было делом безнадежным. Следовательно, или надо было самим их делать, или придумать какую-то новую технологию изготовления детали с «визирной щелью» - без механической обработки.
Долго и жарко дискутировали на эту тему. И вдруг кто-то высказался за то, чтобы попробовать эти детали отливать. Если изготовить точные формы и постараться улучшить технику литья, то, может быть, и удастся уложиться в заданные размеры. Мысль была остроумной и захватила всех. В самом деле, если бы удалось отливать детали вместе со щелью, то это сразу решило бы многие сложные вопросы.
На заводе были прекрасные литейщики. Посоветоваться с ними? А может быть, все-таки связаться с соседним златоустовским заводом и в кооперации с ним попытаться самим организовать производство пальчиковых фрез? Что будет быстрее и надежнее? Опасность, нависшая над страной, побуждала к быстрым действиям. Для сомнений и колебаний не оставалось времени.
Решили детали с «визирной щелью» отливать, только отливать!
И первые же отлитые детали показали, что избранный путь является реальным. Но выдержат ли они полигонные испытания? Качество любых броневых изделий проверялось помимо обычных для металлических изделий методов еще путем обстрела их на полигоне. Полигонные испытания были конечными. Если детали выдерживали обстрел - они принимались.
Немедленно отправили несколько отлитых деталей на полигон. Полигон находился вблизи завода. Расстреляли детали по всем установленным правилам. Результаты отличные!
Значит, пальчиковые фрезы больше не нужны. Все повеселели, как будто бы у всех сразу прекратилась нудная зубная боль.
…В то время я почти каждый день разговаривал с В. А. Малышевым, который был наркомом танковой промышленности. Находился он недалеко от нас - в Свердловске. То я звонил ему и просил оказать ту или иную помощь, то он мне, расспрашивая о делах на заводе, давая советы, указания. Разумеется, я его информировал о затруднениях с инструментом, и в частности о невозможности достать пальчиковые фрезы.
И вот, когда литые детали с «визирной щелью» выдержали испытания, я позвонил Малышеву и рассказал, как мы вышли из трудного положения.
Очень прошу немедленно выслать всю техническую документацию и парочку этих литых деталей, - сказал он. - Сегодня же пошлите! А может быть, и сами приедете. У нас тоже есть немало новинок. Академик Евгений Оскарович Патон такие чудеса делает по сварке брони! Приезжайте, сами увидите!
Хорошо. Ночью выеду, утром буду у вас.
В то время опыт одного завода незамедлительно передавался другому, и это невероятно убыстряло процессы производства.
…А с фронта непрерывно шли разного рода запросы и информация о том, какие части танка следовало бы улучшить или изменить. Стали поступать также танки для ремонта. Как-то, внимательно осматривая один такой танк, прибывший с фронта, мы увидели на днище, у места водителя солдатскую медаль «За отвагу», На ленточке запеклось небольшое пятно крови. Все стоящие около танка, как по команде, сняли шапки и молча смотрели на медаль. Лица у всех были торжественно-суровые.
Старший мастер пролета по механической обработке деталей Зверев с каким-то надрывом проговорил:
Вот если бы меня сейчас насквозь прострелили, и то бы, кажется, легче было. Стыд сжигает всего изнутри, только и думаешь, что не все делаешь, что надо.
А надо сказать, что Зверева я видел у станков и днем и ночью. Его голова с огненно-рыжими волосами, как факел, пылала то в одном конце цеха, то в другом. Когда где-то не хватало деталей и он видел меня, то неизменно подходил и говорил:
Опять деталей нет! Чем так работать, так лучше на фронт идти!
И вот теперь он снова передо мной. Лучи солнца падали на его голову, и создавалось впечатление, что она горит.
Вот и бывает - ходишь рядом с человеком и не видишь в нем ничего особенного, и вдруг узнаешь, что весь он как бы наполнен внутренним огнем, который ярко горит в нем, зажигая других.
Это было время, когда для огромного большинства людей не требовалось ни поощрения, ни принуждения - они сознавали свой долг и свою ответственность.
В другой раз мы получили сообщение, что немцы обнаружили в наших танках слабое место - стык между башней и корпусом. В специально отпечатанной немецкой инструкции с эскизом нашего танка указывалось даже, что стрелять следует именно в место стыка башни с корпусом. При точном попадании снаряд заклинивал башню, и она не могла вращаться.
Надо было быстро ликвидировать это слабое место. Уже не помню, кому первому пришла мысль, как устранить этот недостаток. Предложение было удивительно простым. На корпус танка перед башней закрепили броневые детали особой формы, позволявшие башне вращаться и вместе с тем полностью устранявшие возможность ее заклинивания.
Немедленно все корпуса стали выпускаться с этими дополнительными деталями, а на фронт мы направили комплекты деталей для установки их на боевых машинах.
И сколько было таких предложений! Мы положили за правило после окончания одной смены и перед началом другой проводить короткие совещания инженеров и мастеров и рассматривать все те затруднения и помехи, которые были, а также меры к их устранению. Здесь же обращалось внимание на новые трудности. Все было подчинено одной цели: как ускорить производство, как лучше использовать оборудование, инструменты и материалы.
Эти короткие совещания-десятиминутки я невольно сравнивал с такими же совещаниями, которые мне приходилось проводить здесь же, в Челябинске до войны - пять-шесть лет назад. И тогда было много ценных предложений, высказываемых инженерами, мастерами, рабочими. Но были предложения и нереальные, связанные с необходимостью установки нового оборудования, а то и дополнительного строительства. Во время войны люди научились мыслить более здраво. Все понимали, что нужно в максимальной степени использовать имеющиеся возможности и не отвлекать внимание на неосуществимые проекты.
…В одном из пролетов кузнечно-штамповочного цеха стоял бездействовавший небольшой пресс. Для каких целей он был здесь установлен, никто уже на заводе и не помнил. Все штампованные детали изготовлялись на горизонтальных прессах, а этот был вертикальный.
Как-то я увидел около него одного из мастеров-штамповщиков. Он что-то вымеривал и, видимо, подсчитывал. Я подошел к нему и спросил, что он здесь «шепчет» и прикидывает.
Да вот уже второй день соображаю, нельзя ли на этом прессе 23-ю деталь штамповать. Вы ведь знаете, как задерживается все производство именно из-за этой детали. Каждый день на совещаниях только и разговору о ней.
В это время к нам подошел начальник цеха и, услышав наш разговор, с раздражением сказал:
Да вы что, Иван Максимович, совсем, что ли, рехнулись? Хотелось бы знать, как вы сюда заготовки под штамповку подавать будете? Они же не пройдут! Думать надо, прежде чем весь этот разговор заводить.
А я и думаю, - спокойно ответил мастер. - Уже два дня думаю. Измеряю и считаю. И вот теперь ответственно заявляю: штамповать детали на этом прессе можно! Нужно, конечно, кое-что изменить. Вот эти припуски надо перенести для отбора проб на другое место, - и мастер показал, что и куда следует перенести. - Иначе, понятно, 23-ю деталь на этом прессе не отштампуешь, а если переместить, тогда можно. Так что вы, товарищи начальники, согласуйте этот вопрос с военпредом. А я с отделом технического контроля уже говорил, у них возражений нет. И в лаборатории тоже был - они согласны, говорят, что разницы нет, в каком месте пробу отбирать - здесь или там. Ведь когда место отбора проб устанавливали, то полагали, что эта деталь будет изготовляться на горизонтальных прессах, поэтому и определили его, а никаких других соображений при этом, по-моему, и не было.
Я слушал эту бесхитростную речь рядового мастера и поражался логичности его мышления, технической компетентности и деловитости. Как же изменились люди!
Мы, два человека с высшим образованием, инженеры, слушали его и поддакивали.
В конце недели пресс ввели в действие, и на нем стали изготовлять дефицитные детали. Еще одно узкое место производства было ликвидировано. А ведь сколько тогда аналогичных предложений возникало!
Из книги Спецназ ГРУ: Пятьдесят лет истории, двадцать лет войны... автора Козлов Сергей ВладиславовичНарод и Армия едины! Стоит ли говорить, что действия интервентов население Цумадинского, Ботлихского и Новолакского районов не поддержали. Мало того, впервые за послевоенные годы по требованию населения, было создано народное ополчение, которое активно
Из книги Путь солдата автора Малиновский Борис НиколаевичНа фронт! Весь следующий день мы грузили гаубицы, трактора, автомашины и ящики со снарядами на железнодорожные платформы. Меня назначили командиром отделения разведки взвода управления дивизиона вместо сержанта, переведенного во вновь формируемую часть. Всем уезжающим
Из книги Моя профессия автора Образцов СергейНа фронт В первые же дни войны вместе со всем коллективом театра я начал работу над специальной антифашистской программой для фронтовых бригад, но в том, что эта работа окажется нужна, действительно нужна без всяких оговорок, в этом тогда я не чувствовал полной
Из книги Пламенное небо автора Степаненко Иван НикифоровичНа фронт После торжественного митинга - прямо на автомобили. Наша группа - до тридцати молодых летчиков - едет на Юго-Западный фронт, в свою часть. Правда, пока никто не знает номера этой части, далеко не всем известен и маршрут.Едем пока на север. В группе вместе со мной И.
Из книги Туполев автора Бодрихин Николай ГеоргиевичТыл и фронт Все 1418 дней Великой Отечественной войны на самолетах, созданных под руководством А. Н. Туполева, сражались экипажи частей Военно-воздушных и Военно-морских сил РККА. В боях и операциях использовались и военные, и транспортные, и гражданские машины Туполева. На
Из книги Богдан Хмельницкий автора Замлинский Владимир АлександровичГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ «В СВОИХ ДЕЛАХ ВСЕГДА ЕДИНЫ БУДЕМ»
Из книги Солдаты милосердия автора Буткевич Любовь АлексеевнаНА ФРОНТ! В Кировском райвоенкомате Перми многолюдно, шумно. Сегодня здесь больше, чем когда-либо, девушек - будущих моих товарищей.Одну за другой называли наши фамилии, приглашая с родителями на беседу к военкому. Молодой лейтенант, приоткрывая дверь кабинета, четко
Из книги Подельник эпохи: Леонид Леонов автора Прилепин ЗахарФронт В годы войны Леонов работает так, как не работал ни в 1936-м, ни в 1938-м, ни в 1940-м.При всем том, что после получения Сталинской премии и благодаря бесконечным постановкам «Нашествия» это было уже не столь необходимо.И дело не только в количестве текстов, которые он успел
Из книги Стартует мужество автора Кожевников Анатолий ЛеонидовичНа фронт… В Донских степях созревает пшеница. Дрожит, переливается волнами нагретый воздух. Хочется в тень, к воде. Но учебная эскадрилья, несмотря на воскресный день, с рассвета на аэродроме. До приезда приемной комиссии надо закончить подготовку
Из книги Каменный пояс, 1985 автора Гроссман Марк СоломоновичОЧЕРК И ПУБЛИЦИСТИКА Фронт и тыл - едины
Из книги Гении эпохи Возрождения [Сборник статей] автора Биографии и мемуары Коллектив авторов -- Из книги «Долой стыд!». Сексуальный Интернационал и Страна Советов автора Грейгъ Ольга ИвановнаИстория 11. Народ и партия – едины! Принудительный труд –
Из книги С чего начиналось автора Емельянов Василий СемёновичФронт и тыл - едины В годы войны огромное большинство людей работало с невероятным напряжением - и физическим и умственным. Непрерывно возникали все новые и новые сложные проблемы, требующие немедленного решения. Эти решения, как правило, находились.Часто трудно было
Из книги Служу Родине. Рассказы летчика автора Кожедуб Иван Никитович5. НА ФРОНТ! Наконец небо над аэродромом прояснилось. Сегодня улетаем! Командир говорит напутственное слово, и наша часть быстро снимается с аэродрома. Мы летим к тем местам, откуда эвакуировались.На одном из промежуточных аэродромов стояло несколько самолётов со
Из книги ДОЧЬ автора Толстая Александра ЛьвовнаНА ФРОНТ! Я жила своими маленькими интересами, развлекалась, работала с крестьянами по передаче им земли и по организации кооперативов; старалась помочь им с помощью агронома улучшить их полевое хозяйство, и постепенно крестьяне вводили многополье, начали сеять клевер.
Из книги Виктор Розов. Свидетель века автора Кожемяко Виктор СтефановичПРИНЦИПЫ В ЖИЗНИ И ТВОРЧЕСТВЕ У НЕГО БЫЛИ ЕДИНЫ B.К.: Надо нам теперь несколько подробнее поговорить о творчестве Виктора Сергеевича. И давайте все-таки задержимся на «Ее друзьях» – той его пьесе, которая как говорится, первой увидела свет рампы. Вот вы сказали: чуть ли не
– Бандажи для ведущих колёс паровоза. Немного похоже на ваши детали. Давайте попробуем. Думаю, что получится.
Некоторые детали взялись изготовлять представители других предприятий. Стала как будто бы налаживаться кооперация.
А ведь сколько приходилось до войны уговаривать директоров заводов и главных инженеров принять на себя изготовление тех или иных деталей!
И вот теперь они сами пришли предложить свои услуги. Война изменила отношение к работе. Значительно поднялось чувство ответственности людей. Причём этот процесс принял массовый характер. Один из присутствовавших на этом необычном совещании, когда мы выходили уже из комнаты, сказал:
– Ну, что я отвечу жене, детям, если они меня спросят: а что ты для фронта делаешь? Ведь со стыда сгоришь. Людям в глаза смотреть стыдно будет.
Действительно, это война особая. Народная война, в которой фронт и тыл слиты воедино.
Фронт и тыл – едины
В годы войны огромное большинство людей работало с невероятным напряжением – и физическим и умственным. Непрерывно возникали все новые и новые сложные проблемы, требующие немедленного решения. Эти решения, как правило, находились.
Часто трудно было назвать автора технического решения. Мысли всплывали, как искры бушевавшего в людях пламени, перебегая от одного к другому, дополняя и обогащая одна другую. Именно такой коллективный поиск и приводил чаще всего к блестящим результатам.
…В броневом корпусе танка была одна небольшая, но важная деталь с длинной узкой щелью, называемой «визирной». Через неё, используя систему зеркал, водитель мог просматривать местность. Механическая обработка этой детали была очень сложной. Необходимо было вначале рассверлить высокопрочную сталь, а затем тщательно обработать внутреннюю поверхность щели длинной фрезой особой формы, носившей название «пальчиковой». Эта фреза до войны изготовлялась московским заводом «Фрезер» и даже тогда относилась к категории дефицитного инструмента. А тут возникло новое затруднение: «Фрезер» был эвакуирован из Москвы, а на новом месте ещё не успел смонтировать всего оборудования и наладить производство.
У нас на заводе оказалось всего две пальчиковые фрезы, причём одна из них была по существу негодной к употреблению.
Без детали с «визирной щелью» танковые корпуса изготовлять нельзя. Это было для всех очевидно. Как же быть?
Собрали инженеров и мастеров. Стали советоваться. Достать где-то на других заводах пальчиковые фрезы было делом безнадёжным. Следовательно, или надо было самим их делать, или придумать какую-то новую технологию изготовления детали с «визирной щелью» – без механической обработки.
Долго и жарко дискутировали на эту тему. И вдруг кто-то высказался за то, чтобы попробовать эти детали отливать. Если изготовить точные формы и постараться улучшить технику литья, то, может быть, и удастся уложиться в заданные размеры. Мысль была остроумной и захватила всех. В самом деле, если бы удалось отливать детали вместе со щелью, то это сразу решило бы многие сложные вопросы.
На заводе были прекрасные литейщики. Посоветоваться с ними? А может быть, все-таки связаться с соседним златоустовским заводом и в кооперации с ним попытаться самим организовать производство пальчиковых фрез? Что будет быстрее и надёжнее? Опасность, нависшая над страной, побуждала к быстрым действиям. Для сомнений и колебаний не оставалось времени.
Решили детали с «визирной щелью» отливать, только отливать!
И первые же отлитые детали показали, что избранный путь является реальным. Но выдержат ли они полигонные испытания? Качество любых броневых изделий проверялось помимо обычных для металлических изделий методов ещё путём обстрела их на полигоне. Полигонные испытания были конечными. Если детали выдерживали обстрел – они принимались.
Немедленно отправили несколько отлитых деталей на полигон. Полигон находился вблизи завода. Расстреляли детали по всем установленным правилам. Результаты отличные!
Значит, пальчиковые фрезы больше не нужны. Все повеселели, как будто бы у всех сразу прекратилась нудная зубная боль.
…В то время я почти каждый день разговаривал с В.А. Малышевым, который был наркомом танковой промышленности. Находился он недалеко от нас – в Свердловске. То я звонил ему и просил оказать ту или иную помощь, то он мне, расспрашивая о делах на заводе, давая советы, указания. Разумеется, я его информировал о затруднениях с инструментом, и в частности о невозможности достать пальчиковые фрезы.
И вот, когда литые детали с «визирной щелью» выдержали испытания, я позвонил Малышеву и рассказал, как мы вышли из трудного положения.
– Очень прошу немедленно выслать всю техническую документацию и парочку этих литых деталей, – сказал он. – Сегодня же пошлите! А может быть, и сами приедете. У нас тоже есть немало новинок. Академик Евгений Оскарович Патон такие чудеса делает по сварке брони! Приезжайте, сами увидите!
– Хорошо. Ночью выеду, утром буду у вас.
В то время опыт одного завода незамедлительно передавался другому, и это невероятно убыстряло процессы производства.
…А с фронта непрерывно шли разного рода запросы и информация о том, какие части танка следовало бы улучшить или изменить. Стали поступать также танки для ремонта. Как-то, внимательно осматривая один такой танк, прибывший с фронта, мы увидели на днище, у места водителя солдатскую медаль «За отвагу», На ленточке запеклось небольшое пятно крови. Все стоящие около танка, как по команде, сняли шапки и молча смотрели на медаль. Лица у всех были торжественно-суровые.
Старший мастер пролёта по механической обработке деталей Зверев с каким-то надрывом проговорил:
– Вот если бы меня сейчас насквозь прострелили, и то бы, кажется, легче было. Стыд сжигает всего изнутри, только и думаешь, что не все делаешь, что надо.
А надо сказать, что Зверева я видел у станков и днём и ночью. Его голова с огненно-рыжими волосами, как факел, пылала то в одном конце цеха, то в другом. Когда где-то не хватало деталей и он видел меня, то неизменно подходил и говорил:
– Опять деталей нет! Чем так работать, так лучше на фронт идти!
И вот теперь он снова передо мной. Лучи солнца падали на его голову, и создавалось впечатление, что она горит.
Вот и бывает – ходишь рядом с человеком и не видишь в нем ничего особенного, и вдруг узнаешь, что весь он как бы наполнен внутренним огнём, который ярко горит в нем, зажигая других.
Это было время, когда для огромного большинства людей не требовалось ни поощрения, ни принуждения – они сознавали свой долг и свою ответственность.
В другой раз мы получили сообщение, что немцы обнаружили в наших танках слабое место – стык между башней и корпусом. В специально отпечатанной немецкой инструкции с эскизом нашего танка указывалось даже, что стрелять следует именно в место стыка башни с корпусом. При точном попадании снаряд заклинивал башню, и она не могла вращаться.
Надо было быстро ликвидировать это слабое место. Уже не помню, кому первому пришла мысль, как устранить этот недостаток. Предложение было удивительно простым. На корпус танка перед башней закрепили броневые детали особой формы, позволявшие башне вращаться и вместе с тем полностью устранявшие возможность её заклинивания.
Немедленно все корпуса стали выпускаться с этими дополнительными деталями, а на фронт мы направили комплекты деталей для установки их на боевых машинах.
И сколько было таких предложений! Мы положили за правило после окончания одной смены и перед началом другой проводить короткие совещания инженеров и мастеров и рассматривать все те затруднения и помехи, которые были, а также меры к их устранению. Здесь же обращалось внимание на новые трудности. Все было подчинено одной цели: как ускорить производство, как лучше использовать оборудование, инструменты и материалы.
Эти короткие совещания-десятиминутки я невольно сравнивал с такими же совещаниями, которые мне приходилось проводить здесь же, в Челябинске до войны – пять-шесть лет назад. И тогда было много ценных предложений, высказываемых инженерами, мастерами, рабочими. Но были предложения и нереальные, связанные с необходимостью установки нового оборудования, а то и дополнительного строительства. Во время войны люди научились мыслить более здраво. Все понимали, что нужно в максимальной степени использовать имеющиеся возможности и не отвлекать внимание на неосуществимые проекты.
Когда земля от крови стыла,
Когда горел наш общий дом,
Победу труженики тыла
Ковали праведным трудом.
Все отдавали: силы, средства…
Война тащила за собой
Детей, не ведающих детства,
И женщин с горькою судьбой.
Кто был в окопах, те - герои,
Остановившие фашизм,
Но тыл решительным настроем
Не меньший выдал героизм.
Жива еще в потомках память
Тех героических времен-
Советским труженикам тыла
Низкий наш земной поклон!
Б.Б. Поляков
Военные годы не только самые трагические, но и самые героические в истории нашего Отечества. Кровь и боль, горечь потерь и поражений, гибель родных людей, самоотверженный до изнеможения труд в тылу. Весь народ – и стар, и млад, встали на защиту своей Родины. Во всех уголках нашей страны шла перестройка на военный лад, всюду изыскивали средства и ресурсы для оказания помощи фронту. Собирал силы и Игринский район…
Высокий патриотизм проявился в сборе средств на нужды фронта. Последнее отдавали люди для Красной Армии. В районе успешно велась подписка Государственного заема-заема Победы, район поставлял продукты сельского хозяйства государству больше, чем до войны. Большой вклад в победу внесла промышленность района. Здесь, на земле, имевшей огромные лесные массивы, в годы войны были организованы Игринский, Менильский леспромхозы, Лозинский и Кушьинский лесопункты, работали Лозинский, Зуринский, Новозятцинский леспромхозы. Лесозаготовительные предприятия в основном обеспечивали заводы Ижевска, изготавливали ружейную болванку, снарядные ящики для ижевских и воткинских заводов, шпалы для строящейся железной дороги Ижевск – Балезино.
О помощи тружеников тыла говорят архивные документы :
«…Рабочие Зуринского леспромхоза Корепанов Филипп Михайлович, Корепанов Федор Васильевич, Шкляев Андрей Федорович, Малыгин Федор, Верхоланцев Владимир, Бушмакин Харитон, Гречкова Валентина, Гречкова Наталья, Чирков Митрофан на производственном собрании, проходившем 9 сентября 1941 года, решили направить для бойцов Красной Армии двухдневные заработки и теплые вещи…»
«…За 1943 год для нужд фронта коллектив нижнего склада Менильского леспромхоза отгрузил авиасосны -1508 кубометров, авиаберезы – 1211 кубометров, ружейной болванки для стрелкового оружия – 3500 штук…»
«… Сельскохозяйственная артель «Чуралуд» в 1944 году сдал в фонд Главного командования Красной Армии 60 пудов хлеба…»
«…Членами колхоза «Верх Палым» Сепского сельсовета собрано денег на танковую колонну на 16 февраля 1944 года 24 500 рублей при плане 48 тыс. рублей…»
«…Успешно шла подписка на государственный заем – заем Победы в колхозе «Камешница», «1-я Весна», «2-ая пятилетка», «Горд Пазяли». В первые же дни по Игринскому району сумма подписки на Заем составила 1млн.184 тыс. рублей, колхозниками внесено -716 тыс., директор Игринского леспромхоза тов.Чичерин, старший бухгалтер тов.Лимонов и технорук тов.Кураев подписались на двухмесячный заработок. Председатель колхоза «Годекшур» Касаткин П.А. и председатель колхоза «Горд Пазяли» А.С.Перевозчиков внесли наличными по 1500 рублей…»
Одним из фрагментов общего народного подвига стало строительство рокадной (дорога, идущая параллельно фронту) железной дороги Балезино-Астрахань. Частью этой линии был участок Ижевск-Балезино протяженностью 146 км. На строительство были мобилизованы колхозники из 29 районов Удмуртии, выполнено более 3 млн. кубометров земляных работ, произведено вырубки леса на трассе протяженностью 95 км. Каждому колхозу был доведен определенный план по трудгужповинности и объему работ.
«…Колхозу «Вукогурт» требется направить 3 пеших, 2 конных, выполнить земельные работы в объеме 168 куб.м, подвозка леса -6 куб.м., колхозу «Лонки-Ворцы» – 15 пеших, 6 конных, земельные работы -768 куб.м, подвозка леса -28куб.м., колхозу «Малые-Мазьги» - 13 пеших, 6 конных, земельные работы -728 куб.м., подвозка леса-26куб.м…».
Начальник архивного отдела
Е.В. Корепанова
06.03.2017г.
___________________________________________________________________
